Выбираем меньшее из двух зол: Интернат или приемная семья

Мы живём в реальности, в которой изъятие ребёнка из его родной семьи – не такой уж и нонсенс. И речь идёт не только об изъятии детей из семей, в которых социальные службы не хотят видеть наличие близких и дальних родственников, а родителей считают внезапно, одновременно или последовательно, утратившими способность выполнять свои родительские обязанности. Речь идет об изъятии детей у родителей, у которых хватает сил противостоять огромной системе и вернуть детей назад в свой Дом. Эту битву родителей со службами отличает от настоящей войны лишь то, что дети в это время находятся далеко не в тылу. В условиях подобной реальности встаёт вопрос, куда лучше поместить ребенка на тот период, когда он изъят из своей родной семьи: в интернат или в приемную семью? Ответ однозначный – в интернат.

В интернате все дети равны, ко всем приходят их родители или никто из них не видит своих родителей, в зависимости от типа интерната. У всех, хоть и заниженная самооценка, самосознание остается здоровым, так как естественным образом запускается механизм поддержки в группе себе подобных (“квуцат шавим”) – очень распространенный термин в психологии. Это можно увидеть, посмотрев ролики о детях, находившихся в интернате, которые заполнили интернет. Дети рассказывают о трудностях в интернате, но и одновременно видно, что они вместе ненавидят тех, кто их туда насильно определил, они борются за право звонить родителям, успокаивают друг друга в тяжелые моменты, которые переживают сами. (см. материал по теме на иврите: http://cafe.themarker.com/post/1523184/)

Интернат не претендует на право “образцовой” семьи, не игнорирует и не “отменяет” родную семью, а меняющийся контингент воспитателей, психологов, социальных работников, директоров и их заместителей, а также другого персонала, вызывает у детей и их родителей ассоциацию с учебным или другим государственным учреждением. Воспитатели, если и борются за постоянство своих заработков, то оно никак не связано ни количеством детей в их группах, ни с временем пребывания детей в них. Что же происходит в приемных семьях? Расскажу несколько эпизодов из своей жизни…

Мои дети ходили в садик к моей соседке, которая жила со мной на одной улице. Случилось так, что я получила постановление суда об изъятии детей и, удовлетворенная своей “деятельностью”, социальная работница (пкидат саад) сообщила мне, что намерена передать младшего сына в семью моей соседке, а старших перевести в интернат.

Несмотря на то, что малышу было всего 5 лет, я настояла на том, чтобы и он был передан в интернат вместе со старшими братьями. В те три месяца, которые им пришлось провести в интернате, они приезжали домой на выходные, и я однажды услышала, как отец этой несостоявшейся приемной семьи стоял рядом с моим малышом в синагоге и спрашивал: “А что мама приготовила на Шабат? А ты голодный?” Он не знал, что за занавеской в женском отделении синагоги стою я.

Характерно, что этот человек сам вырос в приемной семье, я узнала об этом случайно, когда требовала от него, чтобы он не подходил к моему ребенку и не разговаривал с ним. Тогда он сказал: “Почему ты принимаешь это так близко к сердцу? Мои родители тоже не смогли меня вырастить, и я вырос в приемной семье. В чем проблема?”.

Давайте разберемся в том, у кого в подобной ситуации действительно есть проблема и у кого она действительно отсутствует.

С точки зрения приемного отца, который сам вырос в приемной семье, нет ничего более естественного, чем создать еще одно поколение себе подобных. Наличие 10 детей в его семье не принесло ему удовлетворения, наверное, потому, что они не были по сути своей похожи на него, они всего лишь были его “биологическими”, простите за это словосочетание, детьми. Разрушение чужой семьи для него не проблема, так как в этом случае, речь идет об узаконенном изъятии ребенка официальными структурами.

А вот для родной семьи это является не просто проблема, но и величайшая трагедия и абсурд – ведь отказ передавать ребенка в приемную семью считается преступлением – похищением ребенка!

Поэтому, чтобы не нарушить закон, необходимо смиренно передавать детей социальным службам. Тогда встает другая проблема! Ребенок, который находится в неестественных для него условиях, не может вырасти самодостаточной полноценной личностью. Родители, которых лишили детей, у который выбили почву из-под ног, и они смирились с этой ситуацией, пребывают в очень тяжелой депрессии.

Таким образом, одним ударом уничтожается целый род, даже если физически представители этих семей живы. Факт изъятия души этой семьи подтверждается тем, что после изъятия родных детей из дома их родителей называют “биологическими”.

Вот что пишет о проблеме, которая есть у общества с институтом приемных семей доктор Лин Вернель, британский социолог и криминолог – “50% заключенных выросли или еще растут в приемных семьях.”

Исследование приводит ученого к выводу – “лучше пусть ребенок вырастет в разрушенной, но родной семье, чем в приемной, т.к. приемные семьи – производители нового поколения уголовников!”

В этой работе также затрагивается тема, которая нуждается, по мнению Вернель, в тщательном изучении. Отмечается значительное количество случаев, когда дети, которые подвергались насилию в семье, не были изъяты из этих семей, а дети, которые изымаются из семей, не подвергались насилию в доме родителей.

Вот рассказ женщины, которая согласилась быть приемной семьей двум малышам:

“Я получила от социальных служб двух детей, которых изъяли у молодой мамы – полуторагодовалого мальчика и 4-х месячную девочку. Через год родной маме позволили в присутствии социального работника увидеться со своими детьми. Когда она, увидев своих детей, услышала, что они называют меня мамой, она начала кричать и оскорблять меня! Социальный работник при помощи полиции насильно втолкнул ее в машину и увез. Социальный работник,- с гордостью продолжала рассказывать мне эта женщина, – уверила меня в том, что не стоит переживать, т.к. они подают на закрытое усыновление”.

А потом она причитала, что за приемных детей она ничего не получает – просила помощи, чтобы установить перила на втором этаже ради безопасности детей, а ей отказали, и теперь ей самой приходиться это оплачивать.

Сущность конфликта настоящей и приемной матери в том, что настоящая мать хочет быть матерью, а приемная мать хочет иметь детей. Противостояние людей, которые живут с установками “быть” или “иметь” описывал известный философ Егошуа Фром в своей работе “Быть или иметь”. Он, известный борец за социальную справедливость, отмечал в своих работах, что насилие, преступность и войны всегда исходят от людей, жизненное кредо которых “иметь”! Чтобы не ввести в заблуждение, скажу, что по-настоящему богатые люди зачастую являются представителями кредо “быть”. Наличие богатства или его отсутствие не является индикатором философии человека. Родная мать позволила себе быть возмущенной, требуя вернуть ее право быть матерью, а насилие исходило от приемной матери и ее помощников, воплощающих в жизнь свою философию жизни “иметь”. Таким образом, научные исследования социологов-криминологов, которые звонят во все колокола, предупреждая об опасности института приемной семьи, подтверждаются трудами философов и историков.

Дивиденды, которые получает приемная семья, имея в своем доме чужого ребенка, нельзя назвать высокими. Это 3950 шекелей на каждого ребенка ежемесячно. Однако если приемной семье понадобится помощь психолога, игрушки, учебники, очки, а также лекарства и многое другое, то для того, чтобы получить дополнительные деньги, ей надо “немного потрудиться” и представить финансовый документ о дополнительных расходах.

Как пишет одна представительница общественной организации, которая помогает приемным семьям: “Трудно разбогатеть на эти деньги. В отличие от приемных семей, есть супружеские пары, которые вынуждены платить за право растить в своей семье ребенка, десятки тысяч долларов! А в наше время,- продолжает она объяснять свой личный меркантильный интерес в этом “потрясающем” для нее “бизнесе”, – когда много людей не имеют работы, я Вам советую, подумайте, может вы хотите поработать родителями? Вам вернется сторицей!”.

С тем,, что на эти деньги нельзя сколотить богатство, я абсолютно согласна. Но я абсолютно уверена и в том, что если бы такие деньги платили родной семье, хотя бы тогда, когда родная семья попадает в тяжелую ситуацию, в виде помощи на лечение, оплату частных нянь, специалистов, поддерживающих и восстанавливающих функции семьи, то в большинстве случаев, крах семьи можно было бы предотвратить. А может быть, надо помочь также потенциальным приемным родителям приносить пользу обществу, оказав им содействие в трудоустройстве?

Известно, что службам трудно найти приемную семью, готовую взять ребенка с проблемами здоровья, нееврея или ребенка, возраст которого может помешать им выдать себя за его настоящих родителей . Нередко приходится видеть объявления организаций, которые вновь и вновь пытаются разрекламировать “невостребованный товар”: (http://cursorinfo.co.il/news/novosti/2010/08/04/malez/). Приемные семьи не хотят быть помощниками детей и их родителей, они хотят иметь хороший качественный “товар”. Горько осознавать, что таким товаром являются наши дети, причём, чем благополучнее, здоровее, умнее, красивее ребёнок, тем он более востребован.

Вот, что мне рассказала мать, которая одна воспитывает четырех детей.

“Мне было трудно растить моего третьего сына. Впоследствии ему был поставлен диагноз PDD (аутизм). Но до этого я обратилась в социальные службы с просьбой помочь мне с этим ребенком, и они предложили мне приемную семью. Я тогда думала, что приемная семья это помощь, представляла, как члены приемной семьи будут приходить к нам в гости, приглашать нас в гости, иногда забирать мальчика, чтобы я могла отдохнуть и набраться сил. Я ждала, пока службы подберут мне такую семью. Но никто не соглашался”. Как объяснили ей социальные службы причина заключалась в том, что её мальчик не был евреем. Она сожалела об этом до тех пор, пока на комиссии случайно не встретила русскоговорящую женщину, которая объяснила ей, что такое приемная семья. Дети из приемных семей менее приспособлены к нормальной жизни, так как их воспитанием и развитием занимались не родные люди. Ведь никто, лучше, чем родные ребёнка не знает о его сильных и слабых сторонах. Только родные могут знать, в каких случаях нельзя уступать, а где лучше не трогать, чтобы не сломать… Никто лучше, чем они сами, не понимает ребёнка, не знает его нужд и подхода к нему. Где, если не в своей семье, можно воплотить желание Любить и быть Любимым . Испокон веков все народы признавали семью, её функции, её законы.

Все мы читали сказку о гадком утёнке, только у этой истории хороший и сказочный конец – утенок получил право улететь со своей семьей, а приемные дети если и могут сделать это, то только после того, как им исполнится 18 лет, а тем, кто попал на закрытое усыновление – такая возможность не представится никогда.

А вот случай, который очень хотелось бы назвать оптимистичным, но судите сами… После рождения седьмого ребенка, мать впала в вегетативное состояние. Община того района Иерусалима, в котором проживала семья, решила эту семью поддержать. Уход за матерью организовали в спальне их четырехкомнатной квартиры. Ответственность за профессиональный уход взяла на себя соседка, русская репатриантка – врач. Единственным признаком жизни матери были открытые глаза. Она открывала их, когда навещать ее приходил ее единственный сын, после родов которого она не поднялась. Сколько любви было в этих широко открытых глазах! Прошло уже 14 лет, и дети выросли. Не все протекало легко, отец иногда срывался, но продолжал пользоваться глубоким уважением общины, родственников, друзей, соседей. С доводами отца, стремящегося противостоять предложениям поместить мать в учреждение, специализирующееся по уходу за такими больными, трудно было поспорить. Он говорил, что хочет отодвинуть как можно дальше тот день, когда он будет вынужден сказать своим детям, что у них больше нет матери. Зато сейчас дети могут ее видеть, когда пожелают, и продолжают за ней ухаживать. Дочери давно сами стали мамами, а я все вспоминаю их старшую дочь, которой было 16 лет, когда мать заболела. Она говорила своим младшим: “Или вы все паразиты, или будете мне помогать!”. Дети и их родное старшее поколение – родители, родители родителей, прожившие трудные и счастливые моменты жизни вместе, помогая и поддерживая друг друга, становятся необычайно сильными духом. Так может, не будем больше поворачивать реки вспять, а вернем венец на голову Семьи?!

Еврейские мудрецы говорят: Правление Эли – священника пало потому, что он поставил Семью ниже Государства. Вот такая информация пришла к нам из глубины веков, из нашей с вами истории.

Решить проблему на практическом уровне можно было бы, например, приняв закон, по которому бюджет министерства социального обеспечения выделялся в соответствии с количеством нормативных семей в Израиле. Количество семей, зарегистрированных как временно неблагополучные, влечет за собой пропорциональное сокращение бюджета. Семьи, получившие постоянный статус ненормативных, превращаются, таким образом, в прямой убыток министерству. Частично эти убытки компенсируются за счет вознаграждения социальных работников, курирующих проблемные семьи. В случае полного развала семьи ответственность несет также приемная семья, согласившаяся ей помогать на добровольных началах. Но это пока – из области ненаучной фантастики.

Заканчивая свою статью, я советую всем, кто попал в трудную ситуацию, обратиться к нам через официальный сайт (http://www.magenmishpacha.org.il) пока это явление не переросло в кризис.

#russiancontent #социальныеслужбы