Реабилитация семьи вместо ее уничтожения.

Социальные службы – это элемент системы, которая плавно дрейфует от методов улучшения жизни людей к способам подавления носителей негативных тенденций. Проще говоря, политика пряника заменяется политикой кнута. Тяжелое положение в семьях русскоязычных израильтян не может не сказываться на детях и на отношениях между родителями и детьми. В стране исхода евреи были одним из самых социально благополучных секторов общества, и если в Израиле некоторые из них дают поводы для беспокойства, то причины перемен надо искать не в них, а в тех условиях, в которые их поставили все правительства за последние двадцать лет. Ситуацию в семьях, где действительно есть поводы для беспокойства в отношениях родителей и детей, можно (и нужно) изменять не хирургически – отсекая детей от семьи, а терапевтически – улучшая социальную ситуацию в проблемной семье. За жестоким обращением родителей с детьми обычно стоят жестокие условия жизни самих родителей. Тяжелый низкооплачиваемый труд. Долги, превратившие многих в рабов банков. Потеря социального статуса по сравнению со страной исхода. Невозможность обеспечить ребенку уровень потребления, доступный его сверстниками из семей сабр и ватиков. Проблема лежит на поверхности. Большинство русскоязычных израильтян живет в условиях накапливающегося стресса. Не всякая женщина может, не срываясь, терпеть постоянный недосып, унижения на работе, непосильную нагрузку и прочий негатив, в котором она вынуждена жить годами и десятилетиями. Не всякий мужчина в состоянии содержать семью так, чтобы жена могла работать на полставки, или оставаться домохозяйкой. Чрезмерное “закручивание гаек” все чаще приводит к тому, что “срывается резьба”. Люди не выдерживают напряжения и срываются (часто на своих детях). От того, что детей забирают, лучше не станет ни детям, ни родителям. Между ними существует базовая основополагающая для социального благополучия, психологическая связь, разрыв которой может привести к тому, что ребенок никогда не сможет стать самодостаточной личностью, а его родители впадут в тяжелую депрессию. Это то, чего добиваются соцработники, изымая из семей детей, даже если семьи действительно неблагополучны. Тут проблема не только и даже не столько в процедуре изъятия, сколько в самой концепции решения социальных проблем. Ведь детей отнимают, вроде бы с целью решить социальную проблему неблагополучной семьи, исходя из интересов детей, так, как их трактуют социальные работники. Тем не менее, даже в неблагополучной семье, где с ребенком не всегда обращаются так, как это считают правильным соцработники, ему в подавляющем большинстве случаев значительно лучше, чем если его оторвут от родителей и даже если передадут в благополучную состоятельную семью. Связь между ребенком и родителями (прежде всего матерью) носит настолько глубокий основополагающий характер, что ее разрыв является в любом случае неизлечимой травмой, как для матери, так и для ребенка. Матери, у которых отняли детей, как правило, впадают в тяжелую депрессию. Так вот, бороться надо не с неблагополучными родителями, а с неблагополучием родителей. Если социальные работники хотят помочь детям, они должны помочь их родителям. Даже если существуют причины, требующие вмешательства соцработников в жизнь неблагополучной семьи, усилия социальных служб следует направить на социальную реабилитацию семьи в целом, а не на механическое решение проблемы путем изъятия ребенка. Например, проблемную мать можно направить на курсы, где ее научат правильно строить отношения с ребенком, и это может оказаться вполне достаточным, чтобы решить проблему. Конечно можно “вооружить” родителей, позволив им полноценно защищать права своих детей в судах, но это чисто технический способ, которым далеко не все в состоянии воспользоваться. Следует создать людям достойные условия жизни, и тогда в русскоязычном секторе проблема неблагополучных семей, где есть основания опасаться за положение детей, существенно ослабнет.

На мой взгляд, существует совершенно неправильное понимание взаимоотношений социальных служб и получателей социальной помощи. “Битуах Леуми” (БЛ) – это институт национального страхования. Все граждане страны платят взносы, которые, в случае необходимости, возвращаются к ним в виде социальной помощи. То есть речь не идет совсем не о благотворительности, не о каких-то одолжениях со стороны государства. Ситуация такая же, как, например, со страховкой автомобиля. Платятся взносы, а если наступает страховой случай, следуют выплаты от страховой фирмы. Каким образом владелец машины обязан сотрудничать с страховой фирмой, чтобы получить причитающуюся ему компенсацию? Никаким, кроме, как сообщить о факте наступления страхового случая. Далее страховая фирма сама определяет сумму ущерба. Но если получатель с суммой не согласен, он может обратиться в суд и во многих случаях получить значительно больше, чем страховая фирма предложила в начале. Таким же образом должны строиться отношения с БЛ. Никаких одолжений, только выполнение обязанностей. Естественно, что процедура проверок должна быть приведена в соответствие с цивилизованными нормами. Из нее должны быть исключены такие унижающие достоинство человека элементы, как необходимость впускать в дом соцработника, если его визит не оговорен заранее по телефону. Хотят соцработники посмотреть, как живет получатель того, или иного пособия, пожалуйста, пусть позвонят, договорятся на заранее определенный день и час, придут и посмотрят. То же самое – с вопросами, которые могут показаться бестактными. У граждан должно быть право на ведение таких бесед в присутствии адвоката, а отказ отвечать на вопросы не должен быть поводом для прекращения выплат пособия. Что же касается практики изъятия детей из семьи, то тут существующие процедуры вообще никуда не годятся. Не может быть терпимой ситуация, когда поводом и основанием для такого серьезного акта, могут послужить всего лишь жалобы соседей, учителей, или утверждения самого ребенка, сделанные в отсутствие родителей или адвоката, то есть в ситуации, которую ребенок не контролирует и в которой может быть дезориентирован, запуган, или просто обманут. Вообще, разлучение ребенка с родителями, само по себе является настолько травматическим и антисоциальным действием, что должно быть только самой крайней и самой последней мерой, осуществляемой лишь после того, как все другие способы защитить интересы ребенка оказались неэффективными. При этом такую меру следует в обязательном порядке предварять, например, возможностью пожить некоторое время в специальных центрах БЛ (их следует создать). В таких центрах семья, вызвавшая подозрения, могла бы спокойно жить некоторое время в полном составе, но под наблюдением специалистов, которые могли бы решить, являются ли эти подозрения обоснованными. Если поводы для беспокойства действительно есть, специалисты могли бы попытаться устранить их такими способами, которые не предполагают наказание семьи или разрушение семьи, коим, безусловно, является изъятие из семьи детей. Необходимо изменить систему приоритетов! Благополучие семьи с детьми важнее прав банков получать прибыль от процентов на ссуды. Возможность матери проводить достаточно времени с ребенком важнее, чем работа с утра до ночи. Уверенность в том, что семье гарантирована крыша над головой, и ее наличие выше любых имущественных претензий кого бы то ни было, важнее поддержания бездушной системы отъема имущества в интересах извлечения прибыли. И конечно, ни в коем случае, поводом для изъятия ребенка не должна быть неспособность родителей его содержать. В таком случае – прямая обязанность государства это обеспечение такой семье прожиточного минимума, который должен включать в себя все необходимое для достойного содержания ребенка. Необходимы также меры по социальной реабилитации семьи, включающие в себя такие элементы как обучение востребованным специальностям и последующее трудоустройство не у сомнительных частных хозяев, а в госсекторе, с квиютом и соцусловиями. Почему, например, при приеме на госслужбу нет квот: а) для молодых специалистов, которые не могут устроиться на работу потому, что у них нет опыта; б) для матерей, воспитывающих детей в неполной семье, которым трудно совмещать воспитание с работой на частном рынке труда. В частном секторе никто не готов учитывать обстоятельства жизни такой матери, и ее могут уволить в любой момент, поставив в ужасную ситуацию, тогда как в госсекторе такая женщина может получить квиют и, следовательно, гарантию от внезапной потери дохода; в) для инвалидов, которые охотно работали бы, если бы кто-то согласился принять их на работу; г) для граждан предпенсионного, которые уже не могут конкурировать на рынке частного труда? Ответом на эти вопросы мог бы стать проект закона, который мог бы называться “Закон о приоритетном праве на трудоустройство в госсекторе для некоторых категорий социально слабых слоев населения”.

Зеев Бродский

#russiancontent #социальныеслужбы